Глубокое исследование о младенческом и родительском сне

Взаимосвязь сна младенцев, детей младшего возраста и родителей

После рождения детей фрагментация родительского ночного сна и усталость, вызванная ночными потребностями младенца, являются обычным явлением. Действительно, существуют доказательства того, что усталость матерей и отцов возрастает сразу после рождения ребенка. В результате недостаточного, неспокойного сна это представляет собой стрессовый фактор для здоровья, повседневного благополучия и функционирования родителей. При этом хорошее качество сна детей предсказывает хороший сон матерей. Чаще всего это временная проблема, и младенцы развивают способность самостоятельно засыпать вечером и возвращаться ко сну после ночных пробуждений в течение первого года жизни. Однако около 20-30% младенцев и детей раннего возраста страдают от проблем со сном в течение всех первых трех лет детства и нуждаются в поддержке взрослого, чтобы заснуть. Следовательно, многие родители обеспокоены трудностями, связанными с их собственным сном, а также с проблемами сна их детей.

Проблемы со сном у младенцев и детей младшего возраста по-разному влияют на матерей и отцов?

Качество сна

Большинство исследований, посвященных изучению связи между сном детей раннего возраста и родительскими результатами, сосредоточены в основном на материнских аспектах. Проблемы с детским сном увеличивают материнский стресс, умеренные и тяжелые симптомы депрессии и ухудшают общее состояние здоровья. Исследования и практический клинический опыт показывают, что, особенно в первые 3 года жизни, отцы меньше вовлечены в ритуалы сна вечером и ночного ухода за ребенком, чем матери. Несмотря на это, примечательно, что общее состояние здоровья отцов также негативно отражается на проблемах с младенческим сном. Более ранние исследования показали, что отцы также могут испытывать значительные нарушения сна и меньшее общее время сна в раннем послеродовом периоде, что может быть связано с низким качеством сна, воспринимаемым ими самими. Несмотря на обширную работу по изучению материнского сна, исследований, посвященных отцовскому сну, мало, и ответ на вопрос о связи между качеством сна детей и качеством сна отцов в младенчестве и раннем детстве до сих пор не найден.

Более того, исследование, включавшее данные 133 отцов детей в возрасте 0-6 лет и посвященное благополучию отцов во время родительства, выявило статистическую связь между усталостью отцов и качеством сна и благополучием, в то время как проблемы со сном их детей не рассматривались как потенциальный фактор влияния. Однако существует мало данных, подтверждающих различия в восприятии матерями и отцами проблем со сном у маленьких детей и их последствий.

Регулирование родительских эмоций

В одном из исследований, посвященных детскому сну и родительскому функционированию, было показано, что проблемы со сном у детей связаны с более высоким уровнем родительского стресса, который может быть связан с различными негативными родительскими характеристиками, например, недостаточным родительским теплом или использованием суровых дисциплинарных мер. Другой, менее рассматриваемой, но важной областью функционального родительства является регуляция эмоций. Поскольку считается, что родители являются агентами эмоциональной социализации своих детей, они должны обладать соответствующей компетенцией регуляции эмоций, которая характеризуется достаточным и эффективным эмоциональным мониторингом и оценкой, а также модификацией соответствующих эмоциональных реакций. Непропорциональные эмоциональные проявления при взаимодействии с детьми могут способствовать нарушению детско-родительских отношений, а также ограничению развития эмоций у детей. В целом, высокая эмоциональная компетентность и регуляция эмоций положительно связаны с социальными взаимодействиями, управлением стрессом и эффективной коммуникацией. Известно, что низкое качество сна, в свою очередь, может ухудшить способность регулировать эмоции. Более того, регуляция эмоций у матерей детей, страдающих от проблем со сном, была снижена в результате низкого качества сна. Таким образом, проблемы со сном у детей могут снижать эмоциональную компетентность родителей и тем самым создавать основу для неэффективных и негативных реакций на требования детей. Поскольку сон, а также проблемы со сном у детей связаны с социальным полем детей и их фигурами привязанности, удивительно, что в этом контексте рассматривались только матери. Не принимая во внимание тот факт, что сон младенца, по-видимому, влияет на общее состояние здоровья отцов и что отцовство может негативно влиять на благополучие отца. Остается неизученным, различается ли регуляция эмоций в зависимости от пола родителей в контексте проблем со сном у младенцев. Одна из причин такого пробела в исследованиях может быть связана с общепринятым мнением, что отцы, по-видимому, менее вовлечены в заботу о ребенке в первые годы жизни. Однако, поскольку ожидается, что родительские реакции и последствия для поведения ребенка будут независимы друг от друга, наука должна учитывать эти потенциальные различия.

Родительские установки, связанные со сном

Важность родительских практик для долгосрочной психологической адаптации детей занимает центральное место в психологии развития и семейной психологии. Как следствие, правильное решение проблем с детским сном может представлять собой серьезный вызов для семейного и родительского адаптивного функционирования. Исследования, посвященные проблемам детского сна и взаимодействию между ребенком и родителями, показали, что матери младенцев с проблемами сна имеют более низкую материнскую чувствительность, более высокий уровень материнской негативной эмоциональности и меньшую материнскую близость во время конфликтов. Кроме того, проблемы со сном у младенцев, влияют на вовлеченность родителей в процесс засыпания и поддержания сна у маленьких детей, для которых характерно активное взаимодействие (например, кормление грудью или укачивание во сне). Тем не менее, фактическое взаимодействие трудно изучить в кросс-секционных исследованиях. Таким образом, основное внимание в исследованиях уделялось роли родительских знаний в функционировании семьи, и все больше внимания уделялось связи между этими знаниями и действиями членов семьи, поскольку можно предположить, что поведение и реакция родителей на ребенка опосредованы родительскими знаниями.

Поскольку исследования показали связь между проблемами сна младенцев и чрезмерным участием родителей во время сна и в периоды ночных пробуждений, удивительно, что лишь немногие исследования пытались изучить потенциальные факторы, заставляющие родителей более активно участвовать в ночном уходе за детьми. Согласно клиническому опыту, родителям трудно снизить свою активность в ночное время, поскольку они считают это менее чувствительным, пренебрежительным или даже жестоким по отношению к ребенку. Такая интерпретация особенно применима к родителям, которые интерпретируют требования и плач младенца ночью как признак дистресса или дискомфорта. Эти замечания подразумевают, что родительские когниции, связанные с детским сном, могут влиять на фактические родительские реакции и поведение в ночное время. Результаты исследований, посвященных связи между проблемами детского сна и родительскими когнитивными установками, также в основном касались матерей. Существует мало исследований, в которых изучались когнитивные установки, связанные со сном, у обоих родителей. Единственное исследование, в котором анализировались данные с учетом гендерных различий родителей, проводилось в Израиле и выявило значительные различия между матерями и отцами по когнитивным шкалам, что указывает на то, что родители могут придерживаться различных когнитивных установок относительно требований своих детей в ночное время. Один из основных результатов исследования, связанный с родительскими когнициями относительно потенциальных трудностей в установлении ограничений в родительском поведении - например, сопротивление требованиям ребенка, когда он просыпается ночью, чтобы помочь ему научиться засыпать самостоятельно, - оказался связан с более низким качеством сна ребенка. Что касается гендерных различий между родителями, то когниции матерей в отношении ночных требований ребенка были значительно связаны с чувством дистресса у ребенка, что способствует необходимости утешения ребенка, в то время как когниции отцов в этом контексте были связаны с необходимостью ограничивающего родительского поведения.

Однако социокультурные различия в отношении воспитания и детского сна вполне вероятны, и дебаты о культурных различиях в отношении воспитания продолжаются до сих пор. По мнению Саде и Андерса, на родительское отношение к детскому сну, а также на предположение о том, что представляет собой проблемный сон, влияют отдаленные семейные факторы и культурные ценности. Одним из ярких примеров может быть родительское отношение к тому, что дети должны спать в своей кровати, которое распространено в западных промышленно развитых странах, но не в восточных обществах, где совместный сон является вполне нормальным явлением. Поскольку совместный сон связан с немедленным вмешательством родителей во время ночных пробуждений, культурно нормированное отношение и, следовательно, родительские мысли о детском сне также могут быть разными в разных культурах.

Поэтому было бы интересно сравнить результаты, полученные в восточных странах , с родительскими представлениями о сне в западных странах, например в Германии.

Современное исследование

Поскольку детский сон является семейным вопросом, неизбежно необходимо учитывать как материнскую, так и отцовскую информацию, а также принимать во внимание независимость восприятия матери и отца. Существенным ограничением предыдущих исследований проблем детского сна и связанных с ними родительских результатов является изолированное изучение материнских данных, что игнорирует значительную роль отца в этом контексте. Хотя данные обоих родителей могли быть оценены, различия между матерями и отцами не изучались. Поэтому мы задались целью сравнить результаты, связанные с детским сном, как для матерей, так и для отцов.

В настоящем исследовании мы стремились расширить изучение взаимосвязи между сном младенцев и детей ясельного возраста и несколькими родительскими показателями: 1) восприятие проблем со сном у ребенка, 2) качество сна, 3) эмоциональная компетентность и 4) когнитивные представления о сне у детей с проблемами со сном у родителей и без них с учетом пола родителей.

Современные данные по этой теме скудны. Основываясь на изученной литературе, мы предположили, что 

1) матери и отцы будут одинаково воспринимать привычки и проблемы сна своих детей. 

2) Более того, как матери, так и отцы будут испытывать влияние на качество сна и компетентность в области регуляции эмоций в случае проблем со сном у своих детей. 

3) Что касается когниций, связанных со сном ребенка, можно ожидать, что матери будут более склонны подчеркивать ночные требования младенца как дистресс ребенка, в то время как отцы будут подчеркивать роль родительского установления ограничений.

Кроме того, 

4) ожидаются значительные групповые различия по конструктивам: родители детей с проблемами сна сообщат о более низком качестве сна, более низкой регуляции эмоций родителями и оценке ночных требований младенца как сигнала о переживании дистресса.

Метод

Участники

В данное исследование мы включали семьи только в том случае, если имелись данные по матери, отцу и их ребенку, а также отсутствовали пропущенные данные по переменным, имеющим значение для анализа. Исходная выборка содержала данные по 268 семьям с гетеросексуальными родительскими парами. Мы исключили наблюдения с одним родителем (N = 17) и наблюдения с отсутствующими данными по переменным, имеющим отношение к анализу (N = 56). Таким образом, окончательная выборка включала 196 семей.

Процедуры

Данное исследование проводилось в соответствии с "Этическим кодексом Всемирной медицинской ассоциации" (Хельсинкская декларация), и комитет по этике Билефельдского университета одобрил это перекрестное исследование (2018-027). Родители детей младшего возраста (0-6 лет) были набраны методом случайной выборки путем словесных и устных просьб об участии в устных презентациях по развитию детского сна в различных детских садах, а также в детских гимнастических и спортивных ассоциациях. Кроме того, все учреждения согласились распространять и собирать бумажные формы для опроса от имени исследователя. Родителям нескольких детей было предложено заполнить анкеты только на младшего ребенка. Родителей проинформировали о цели исследования, их добровольном участии и заверили в конфиденциальности их ответов. Родителям, которые были обеспокоены привычками своего ребенка спать, предлагалось принять участие в программе обучения сну. В частности, было предложено участие в проекте Mini-KiSS, посвященном проблемам сна у детей в возрасте от 6 месяцев до 4 лет в Билефельдском университете. Другим критерием включения было владение немецким языком, а также отсутствие у детей каких-либо медицинских или психопатологических проблем. Никакой компенсации за участие не предлагалось.

Показатели

Демографические данные

Родители предоставили демографическую информацию о своем возрасте и поле ребенка с помощью анкет. Кроме того, оценивалось общее количество детей в семье, образование родителей, статус отношений и статус занятости.

Немецкая версия опросника привычек детского сна (CSHQ-DE)

В данном исследовании использовалась немецкая версия опросника привычек детского сна (CSHQ-DE). Опросник CSHQ-DE, о котором сообщают родители, изучает привычки ребенка ко сну, выявляет проблемы со сном и используется в различных исследованиях детского сна. Хотя CSHQ содержит нормы для детей в возрасте 4-10 лет, он оказался подходящим и валидным инструментом для дифференциации проблем со сном у малышей и дошкольников, а также в выборках с младенцами. CSHQ-DE включает 48 пунктов, из которых 15 пунктов дают клинически значимую информацию, а 33 пункта относятся к восьми подшкалам: сопротивление сну, задержка начала сна, продолжительность сна, тревожность сна, ночные пробуждения, нарушение дыхания во сне, парасомния и дневная сонливость. Родители оценивают частоту специфического поведения своего ребенка во сне в течение предыдущей недели по трехбалльной шкале Лайкерта в диапазоне от 0 до 2 (редко = 0-1 ночь в неделю; иногда = 2-4 ночи в неделю; обычно = 5-7 ночей в неделю). Общий балл CSHQ-DE суммирует баллы по всем пунктам и варьируется от 0 до 96 баллов. Более высокие баллы указывают на более проблемный сон. Отсекающий балл для клинически значимых проблем со сном равен 41 и использовался для классификации детей с проблемами (CSHQ-DE ≥41) и без проблем со сном (CSHQ-DE <41). В предыдущих исследованиях внутренняя согласованность шкалы CSHQ-DE составила α = 0,68.47 Шкала CSHQ в данной выборке продемонстрировала хорошую внутреннюю согласованность (α = 0,89).

Питтсбургский индекс качества сна (PSQI)

PSQI - это 19-пунктовый самоотчет о качестве сна у взрослых , который широко используется в исследованиях, оценивающих субъективный сон родителей. Он оценивает качество сна испытуемого за последний месяц и включает семь подшкал: нарушения сна, латентность сна, эффективность сна, продолжительность сна, дневная сонливость, прием лекарств для сна и общее восприятие качества сна. Каждый пункт оценивается по четырехбалльной шкале Лайкерта в диапазоне от 0 до 3 с разной степенью значимости. Согласно бланку ответов PSQI, каждый компонент получил индекс от 0 до 3, и эти семь индексов были объединены для получения общего балла от 0 до 21. Суммарный балл >5 указывал на плохое качество сна. В предыдущих исследованиях внутренняя согласованность PSQI составила α = 0,80.71 Хорошая внутренняя валидность инструмента PSQI была подтверждена и в данной выборке (α = 0,86).

Самоотчетный опросник эмоциональных компетенций-27-Итемная версия (SEK-27)

Опросник SEK-27 был разработан Беркингом и Зноем. Согласно компетентностно-ориентированной модели адаптивной регуляции эмоций, разработанной Беркингом и его коллегами, он измеряет девять компетенций, которые имеют значение для успешной регуляции эмоций. Это 1) внимание, 2) ясность, 3) осознание тела, 4) понимание, 5) принятие, 6) устойчивость, 7) самоподдержка, 8) противостояние и 9) регуляция, которые суммируются в общий балл. Все шкалы оцениваются по пятибалльной шкале Лайкерта в диапазоне от 0 = "совсем не" до 4 = "(почти) всегда", при этом более высокие баллы свидетельствуют о более высокой компетентности в области регуляции эмоций. Согласно Беркингу и Зною , внутренняя согласованность варьируется от α = 0,68 до 0,81 для подшкал и α = 0,90 для общего балла. Что касается внутренней валидности, то в данной выборке мы обнаружили достаточное значение α, равное 0,69. В связи с низкой внутренней согласованностью субшкал (α = 0,46 - α = 0,51) в данной выборке мы сосредоточились на общем балле компетенций регуляции эмоций.

Шкала интерпретации виньеток сна младенца (ISVIS)

Шкала ISVIS измеряет когнитивные установки родителей, связанные со сном, путем представления вымышленных, гипотетических младенцев и гипотетических ситуаций. Английская версия ISVIS53 была переведена на немецкий язык с помощью метода обратного перевода (английскую версию см. в Sadeh et al.53). В ISVIS родителям предлагается 14 гипотетических ситуаций с младенцами, у которых наблюдаются проблемы со сном, например, дети, которые испытывают трудности с самостоятельным засыпанием при отходе ко сну или после ночных пробуждений. Согласно результатам обсуждения в фокус-группе и опыту авторов, ISVIS можно применять на выборке родителей с маленькими детьми, поскольку описания гипотетических случаев относятся к детям в возрасте от 6 месяцев до 2 лет, представляющим ту же возрастную группу, что и дети, включенные в выборку, а родители более старших детей, как ожидается, перенесут свои прежние ожидания, когда их дети были младше по возрасту. Родители оценивают свое согласие с возможными интерпретациями и подходами к проблеме сна ребенка по 6-балльной шкале Лайкерта (от 1 = категорически не согласен до 6 = категорически согласен). Эти интерпретации представляют собой три категории: дистресс, ограничения и темперамент. Во-первых, шкала дистресса представляет собой утверждения родителей о том, что младенцы испытывают дистресс или тревогу при ночном пробуждении и поэтому родители должны непосредственно помогать или успокаивать их ночью. Во-вторых, шкала ограничений представляет родительскую интерпретацию предложенной ситуации как чрезмерно требовательной к младенцу и подчеркивает важность ограничения родительского участия ночью, сосредоточившись на развитии у младенца навыков самоуспокоения без родительской помощи или с минимальной ее помощью. Третья шкала оценивает интерпретации и подчеркивает роль темперамента ребенка в объяснении проблемы со сном, независимо от поведения родителей. Для этих шкал была выявлена хорошая внутренняя надежность, основанная на альфа Кронбаха выше 0,90.53 В данной выборке мы обнаружили хорошую внутреннюю согласованность α = 0,80 для шкалы ISVIS - дистресс и an = 0,89 для шкалы ISVIS - ограничения. Поскольку психометрические характеристики шкалы темперамента были низкими, мы исключили эту субшкалу из дальнейшего анализа.

Анализ данных

Все анализы проводились с использованием IBM SPSS Statistics версии 25.75 Демографические характеристики отображались с помощью средних (M) и стандартных отклонений (SD). Различия между группами по демографическим переменным проверялись с помощью независимых t-тестов или U-теста Манна-Уитни в случае непараметрических данных. Различия в восприятии сна младенцев и детей ясельного возраста между родителями детей с проблемами сна и без них оценивались с помощью многомерного дисперсионного анализа (MANOVA). MANOVA проводился с независимыми переменными - родительским полом и группой проблем со сном у ребенка (CSHQ-DE <41 против CSHQ-DE ≥41), а также восемью подшкалами и общей шкалой нарушений сна опросника CSHQ в качестве зависимых переменных. Для достижения целей исследования использовался дисперсионный анализ (ANOVA) 2×2×2 для родительского качества сна (PSQI) и родительской эмоциональной компетентности (SEK-27) и MANOVA 2×2×2 для родительских когниций, связанных со сном (шкалы дистресса и ограничений ISVIS), с родительским полом, проблемами сна ребенка и возрастом ребенка в качестве независимых переменных. Статистической значимостью считалось значение p-value <0,05.

Предварительное тестирование требований

Предварительный разведочный анализ данных был проведен для проверки нормальности распределения (тест Шапиро-Уилка) и гомоскедастичности (тест Левена). Нарушение нормального распределения было исправлено с помощью метода бутстреппинга с 5000 повторений. Данные были проверены на наличие выбросов (SD ≥377). Что касается тестирования MANOVA, мы рассмотрели дополнительные требования. Предполагалось, что мультиколлинеарность не влияет на анализ, если корреляции между зависимыми переменными достигают (r < 0,80).

Поскольку зависимые переменные не были нормально распределены, для проверки на мультиколлинеарность мы использовали непараметрическую корреляцию Спирмена. Для первого MANOVA, касающегося переменных детского сна, корреляции между зависимыми переменными были низкими (r < 0,80) с наибольшей корреляцией между оценкой по шкале сопротивления сну и общим баллом CSHQ (r = 0,75), что указывает на то, что мультиколлинеарность не влияла на анализ. Для второго MANOVA были использованы шкала дистресса и шкала установления ограничений ISVIS, и корреляция между этими зависимыми переменными составила 0,712. Для проверки данных на наличие многомерных выбросов использовалось расстояние Махаланобиса (p > 0,001). Кроме того, для оценки линейности зависимых переменных анализировался вывод диаграмм. По мнению Ateş и коллег , MANOVA устойчив к нарушению этих требований, но для проверки результатов был применен непараметрический U-тест Манна-Уитни.

Результаты

Группа родителей детей без проблем со сном состояла из 94 участников (46% матерей). Группа родителей, чьи дети страдают от проблем со сном, о которых сообщают родители, состояла из 102 участников (53% матерей).

Демографические характеристики

Между группами наблюдались статистически значимые различия в возрасте детей. Группа детей с проблемами сна была в среднем на 10 месяцев младше (95% доверительный интервал (ДИ)), чем группа детей без проблем со сном (t(160,08) = 5,11, p < 0,001). Не было выявлено различий между группами по общему количеству детей в семье и возрасту родителей. Распределение процентных показателей образования, семейного положения и занятости родителей также представлено в таблице 1.

Таблица 1 Демографические переменные и различия между группами детей без проблем со сном (CSHQ-DE <41) и с проблемами со сном (CSHQ-DE ≥41)

Примечания: Значения являются средними по группе, а процентные значения стандартных отклонений в образовании родителей, родственных связях и занятости относятся к номеру ячейки. Сокращения: CSHQ-DE, опросник привычек сна детей - немецкий; M, среднее значение; N, число; SD, стандартное отклонение.

Возраст детей предсказывал различия в детском сне

По результатам анализа демографических переменных мы решили включить возраст детей в качестве дополнительной независимой переменной. Мы использовали метод медианного деления, чтобы разделить выборку на детей младше 26 месяцев и старше 26 месяцев. Разделение выборки по возрасту ребенка в контексте проблем с детским сном также поддерживается с точки зрения развития. Примерно к концу второго года жизни у детей формируется устойчивый циркадный ритм сна, и ночной сон становится более крепким. Результаты выявили значимые основные эффекты проблем со сном у ребенка (F(9, 179) = 84,91, p < 0,001) и возраста (F(9, 179) = 5,06, p < 0,001). Ни пол родителей, ни условия взаимодействия трех независимых переменных не оказали значимого влияния на показатели CSHQ-DE (все p > 0,05).

Для каждой из независимых переменных: группы с проблемами сна у ребенка, возраста и каждой зависимой переменной сна - были проведены Post-hoc одномерные ANOVA. Результаты показали статистически значимую разницу между группами по всем субшкалам сна (Таблица 2). Наконец, общий балл CSHQ-DE у детей младшего возраста без проблем со сном был выше, чем у детей старшего возраста. В группе с проблемами сна наблюдалась обратная картина, и общий балл CSHQ-DE у младших детей был ниже, чем у старших. 

 Таблица 2 Показатели сна по шкале CSHQ-DE у детей без проблем со сном (CSHQ-DE ≤41) и с проблемами со сном (CSHQ-DE >41)

Примечания:CSHQ-DE подгруппы в соответствии с методом разделения на медианы. Значения являются средними по группе и стандартными отклонениями.  *p< 0.05, **p < 0.01, ***p < 0,001

Сокращения:Опросник привычек сна у детей на немецком языке, сопротивление засыпанию перед сном. задержка наступления сна, нарушение дыхания во время сна, нарушенное дыхание во время сна, дневной сон, дневная сонливость, N - номер

Влияние пола родителей, проблем со сном у ребенка и возраста ребенка на качество сна родителей, их компетентность в области регуляции эмоций и когниции, связанные со сном

Дисперсионный анализ (ANOVA) использовался для качества сна родителей, а также для эмоциональной компетентности родителей, а MANOVA - для когниций родителей, связанных со сном Соответствующие средние значения и стандартные отклонения представлены в табл. 3. Результаты post-hoc тестов ANOVA и MANOVA представлены в таблице 4. 

Таблица 3 Качество сна родителей, эмоциональные компетенции и когниции, связанные со сном, сгруппированные по полу родителей, проблемам сна у ребенка и возрасту ребенка.

Таблица 4 Основные эффекты и эффекты взаимодействия между независимыми переменными "пол родителей", "проблемы со сном у ребенка" и "возраст ребенка" на качество сна родителей, их эмоциональную компетентность и связанные со сном установки.

Проблемы со сном у детей влияют на качество сна родителей

ANOVA не выявил статистически значимого влияния пола родителей на качество сна родителей (p > 0,05). Однако было обнаружено статистически значимое влияние проблем со сном у ребенка на качество сна родителей (F(1, 183) = 110,01, p < 0,001). Субъективно отмечаемое качество сна родителей было значительно ниже в группе родителей с детьми, имеющими проблемы со сном. Хотя основной эффект возраста ребенка отсутствовал (p > 0,05), эффект взаимодействия возраста ребенка × пола родителей (F(1, 183) = 5,01, p < 0,001) достиг статистической значимости: Качество сна у отцов с детьми всех возрастов было выше, чем у матерей. Кроме того, статистически значимым оказался эффект взаимодействия возраст ребенка × проблемы со сном (F(1, 183) = 11,31, p < 0,001). Родители детей младше 26 месяцев отмечали более низкое качество сна, чем родители детей старше 26 месяцев. Наконец, не было зарегистрировано никаких эффектов взаимодействия родительского пола × проблемы со сном у ребенка или родительского пола × проблемы со сном у ребенка × возраст ребенка (p > 0,05).

Что касается качества сна родителей, то, похоже, ни родительский пол, ни возраст детей сами по себе не предсказывают значимых различий. Различия между матерями и отцами стали очевидны при рассмотрении эффектов взаимодействия возраста ребенка и родительского пола или проблем со сном у ребенка.

Проблемы с детским сном оказывают негативное влияние на родительскую регуляцию эмоций

ANOVA по компетенции родительской регуляции эмоций не выявил главного эффекта родительского пола или возраста ребенка на компетенцию родительской регуляции эмоций, в то время как был обнаружен главный эффект проблем со сном у ребенка (F(1, 184) = 143,16, p < 0,001). Аналогично результатам по качеству сна родителей, родители в группе детей с проблемами сна обнаружили, что они менее компетентны в регуляции своих эмоций, чем родители, чьи дети не испытывали проблем со сном. Кроме того, эффект взаимодействия возраста ребенка × пола родителей на родительскую регуляцию эмоций оказался статистически значимым (F(1, 184) = 0,72, p < 0,05). Отцы младших детей имели более высокие показатели компетентности в области регуляции эмоций, чем отцы старших детей. Наконец, трехстороннее взаимодействие родительский пол × проблемы со сном у ребенка × возраст ребенка также оказалось статистически значимым (F(1, 184) = 0,56, p < 0,05). Что касается группы с показателем CSHQ ≤ 41, то у отцов наблюдаются более высокие уровни компетентности в области регуляции эмоций, чем у матерей, как для младших, так и для старших детей. Однако у отцов детей, страдающих от проблем со сном, уровень эмоциональной компетентности был выше, чем у матерей, только в том случае, если их дети были младше 26 месяцев.

Ни эффект взаимодействия проблемы сна ребенка × пол родителей, ни эффект взаимодействия возраст ребенка × проблемы сна ребенка не были статистически значимыми.

Что касается родительской регуляции эмоций в нашей выборке, то родительский пол и возраст детей сами по себе не вызвали значимых различий. Как и в случае с родительским качеством сна, различия между матерями и отцами связаны с эффектами взаимодействия детства и родительского пола, а также взаимодействия родительского пола, детских проблем со сном и детства.

Родительские когниции, связанные со сном, различаются в зависимости от родительского пола

Результаты MANOVA выявили основные эффекты родительского пола (F(2, 185) = 44,39, p < 0,001) и проблем со сном у ребенка (F(2, 185) = 60,76, p < 0,001) на родительские когниции, связанные со сном; возраст ребенка не оказал основного влияния. В целом, матери чаще интерпретировали ночные пробуждения своих детей как свидетельство их чувства дистресса, чем отцы. Для субшкалы "Ограничения" результаты оказались противоположными: Отцы чаще интерпретировали ночные требования как признак установления ограничений, чем матери. Что касается групповых различий по проблемам со сном, то родители значительно чаще рассматривали ночные требования детей как признак их дистресса, если они принадлежат к группе детей с проблемами со сном. В группе детей без проблем со сном оценка по шкале установления ограничений была выше как у матерей, так и у отцов, чем в группе детей с проблемами со сном. Также наблюдался эффект взаимодействия родительского пола × проблемы со сном у ребенка (F(2, 185) =31,91, p < 0,001) на родительские мысли, связанные со сном. Похоже, что между матерями и отцами существуют различия в восприятии дистресса ребенка. Матери детей из группы проблем с детским сном чаще интерпретируют требования ребенка как свидетельство дистресса, чем отцы. Что касается шкалы ограничений, то отцы интерпретируют ночные требования детей как свидетельство необходимости установления родительских ограничений. В то время как средние показатели между матерями и отцами в группе без проблем со сном имели лишь небольшие различия, в группе с проблемами детского сна оценки отцов по шкале ограничений были значительно выше, чем у матерей. В целом, это подтверждает гипотезу о том, что матери и отцы по-разному интерпретируют сон своего ребенка, особенно если у ребенка есть проблемы со сном.

Обсуждение

Настоящее исследование было направлено на оценку различий между матерями и отцами в отношении 1) восприятия проблем со сном у своих детей, 2) качества сна родителей, 3) регуляции эмоций и 4) последствий когниций, связанных со сном, в связи со сном своих детей. Что касается первой цели исследования, результаты данного исследования свидетельствуют о том, что оба родителя одинаково оценивают наличие проблем со сном у своего ребенка. Кроме того, результаты, связанные со второй-четвертой целями исследования, продемонстрировали возможные ассоциации между проблемами сна у детей, а также возрастом детей и качеством сна матерей и отцов, регуляцией эмоций и их когнициями, связанными со сном. Общая разница между группами по возрасту детей не удивительна, так как особенно первые годы жизни характеризуются быстрыми изменениями в эмоциональном, социальном, когнитивном и физиологическом развитии, которые также влияют на развитие ритма сна и бодрствования. Обнаруженные различия между матерями и отцами, а также эффекты взаимодействия обсуждаются ниже более подробно.

Восприятие проблем со сном

Поскольку в предыдущих исследованиях сообщалось, что проблемы со сном у детей влияют как на материнское, так и на отцовское благополучие, данное исследование было направлено на то, чтобы ответить на остающийся вопрос о гендерных различиях родителей в восприятии и оценке проблем со сном у своих детей. В данном исследовании мы не обнаружили статистически значимых различий между матерями и отцами в отношении восприятия родителями проблем со сном у своих детей. С одной стороны, это может быть результатом фактической вовлеченности отцов в заботу о проблемах сна своих детей в ночное время. Такое возможное объяснение соответствует предположению о постепенном снижении гендерной неравномерности в уходе за детьми и расширении участия отцов в жизни семьи с особым акцентом на уход за детьми, а также на решение проблем со сном детей. С другой стороны, может быть так, что отцы знают о проблемах со сном своих детей и испытывают некоторые из способствующих этому последствий, но все еще не участвуют в решении проблем со сном своих отпрысков. По нашим данным, в 187 случаях родители сообщили, что делят постель с партнером (пункт 10 PSQI).

Следовательно, еще одна возможная причина может заключаться в том, что отцы также воспринимают проблемы со сном своих детей через материнскую реакцию на них, поскольку матери и отцы могут спать в одной постели, а матери, как известно, очень чувствительны к проблемам со сном своих детей. Поскольку предыдущие исследования показали, что отцы в меньшей степени, чем матери, вовлечены в вечернее и ночное взаимодействие со своими детьми, будущие исследования должны пролить свет на связь между проблемами сна у детей и отношением к ним отцов и их реакцией на них при контроле перечисленных возможных влияющих факторов.

Качество сна родителей

Текущий вывод о том, что качество сна родителей ниже в случае, если их дети превышают отборочный балл для клинически значимых проблем со сном, согласуется с предыдущими исследованиями в той степени, в которой проблемы со сном у детей были связаны с качеством сна родителей. Кроме того, целью данного исследования было изучение гендерных различий родителей в отношении качества сна, и, как представляется, пол не был связан с существенными различиями в качестве сна. Это еще раз подтверждает важность включения обоих родителей в разработку и проведение вмешательств при проблемах со сном у детей. Как упоминалось ранее, мы дополнительно включили фактор возраста детей, и, похоже, качество сна отца было менее подвержено влиянию, чем качество сна матери, особенно в группе детей младше 26 месяцев, независимо от того, были ли у ребенка проблемы со сном. Возможное объяснение этого вывода заключается в том, что на качество сна матери в большей степени влияет предшествующее участие матери в уходе за ночным сном маленьких детей. Что касается эффекта взаимодействия между возрастом и детским сном, качество сна родителей с детьми младше 26 месяцев, по-видимому, ниже, если их дети имеют клинически значимые проблемы со сном. Первые годы жизни являются критическими в развитии сна. Большинство детей достигают главной цели - спать всю ночь без перерывов в конце первого года жизни. Однако термин "ночной сон" вызывает недоумение, поскольку известно, что сон протекает в виде итеративных циклов, которые длятся около 45 минут у младенцев и детей ясельного возраста. После каждого цикла сна человек становится почти бодрым, и можно переходить к следующему циклу или просыпаться. На фоне циклов сна малыши без проблем со сном просыпаются так же часто, как и малыши, страдающие от проблем со сном. Но малышам с проблемами сна нужна поддержка и общение с родителями, чтобы снова заснуть. Около 20-30% малышей нуждаются в такой родительской поддержке на протяжении первых лет жизни, и это может объяснить сниженное качество сна в группе малышей младше 26 месяцев, поскольку каждый период поддержки ночного сна малышей связан с прерыванием родительского сна, что, в свою очередь, снижает качество сна родителей. Поскольку ранние проблемы со сном и связанные с ними негативные последствия для детей и их семей имеют тенденцию к сохранению , важно реагировать и лечить их как можно раньше. Учитывая, что оценка по PSQI демонстрирует низкое качество сна, при этом следует отметить, что качество сна обоих родителей ниже контрольного балла только в группе детей старше 26 месяцев без проблем со сном. К сожалению, в рамках настоящего исследования мы не получили никакой информации о предыдущих проблемах со сном или их лечении у детей или родителей. Это было бы многообещающим для расширяющегося массива исследований в связи с оценкой роли родительского пола в осведомленности и распространении вмешательств, ориентированных на сон.

Таким образом, в клиническом контексте крайне важно направлять вмешательства в детский сон на матерей и отцов, а не только на ребенка. Особенно если речь идет о маленьких детях, отцов следует привлекать к заботе о ночном сне своих детей, поскольку матери, по-видимому, подвержены более высокому риску негативных долгосрочных последствий, таких как депрессия, из-за более низкого качества сна в первые годы материнства. Кроме того, в недавних исследованиях было высказано предположение, что более активное участие отцов в уходе за сном детей может предсказать уменьшение проблем со сном у родителей. Кроме того, предполагается, что более высокий уровень отцовского участия может способствовать функционированию семьи, а также ее эмоциональному климату.

Родительская регуляция эмоций

Что касается регуляции эмоций как концепции родительства, то наши результаты согласуются с предыдущими данными в том смысле, что наличие проблем со сном у детей, о которых сообщают родители, предсказывает более низкий уровень регуляции эмоций у родителей. Эти результаты подразумевают, что то, как родители воспринимают и переживают сон своего ребенка, может способствовать уровню родительской регуляции эмоций. Однако из-за дизайна настоящего исследования невозможно сделать какие-либо выводы о направлении этих связей. Родители, считающие себя менее компетентными в регуляции своих эмоций, потенциально могут также с большей вероятностью воспринимать сон своего ребенка как проблемный; это следует учитывать в будущих исследованиях. Поскольку мы дополнительно изучили взаимосвязь между возрастом ребенка и полом родителей, наши результаты свидетельствуют о том, что отцы младших детей, страдающих от проблем со сном, имели более высокий уровень эмоциональной компетентности, чем отцы старших детей с проблемами со сном. Одно из практических объяснений этого вывода заключается в том, что, особенно у маленьких детей, матери остаются в роли основного воспитателя. Поэтому, как и в случае с качеством сна родителей, регуляция эмоций отцов, по-видимому, менее подвержена негативному влиянию в результате проблем со сном у детей.

Как уже говорилось, возможные последствия низкого уровня регуляции эмоций в контексте родительства связаны с меньшей приближенностью к ребенку, что ассоциируется с дисфункциональным родительским поведением. Это, в свою очередь, повышает риск для психологического и социального развития ребенка. Таким образом, полученные данные подчеркивают важность решения проблем сна младенцев и родителей не только в рамках чисто клинических вмешательств в сон, но и в более широком контексте ежедневного взаимодействия матери и отца со своим потомством и эмоционального давления, связанного с проблемами сна у детей.

Родительские установки, связанные со сном

Сравнение родителей в их когнициях, связанных с детским сном, выявило значительные различия. Что касается оценки дистресса, то матери чаще соглашались с дистрессовой интерпретацией этих гипотетических ситуаций по ISVIS, чем отцы, что говорит о том, что матери могут быть более чувствительны к признакам дистресса у ребенка. Кроме того, в соответствии с предыдущими исследованиями, матери чаще соглашались с интерпретацией ISVIS-Limits, чем отцы. На гипотетических примерах детей с проблемами сна матери с меньшей вероятностью, чем отцы, интерпретировали эти ситуации как чрезмерные требования к ребенку и одобрили ограничивающую родительскую стратегию. Полученные нами результаты согласуются с данными обсервационных исследований, которые свидетельствуют о том, что отцы детей с проблемами сна могут быть менее чувствительны во время взаимодействия между отцом и ребенком.

Сравнение групп также продемонстрировало интересные различия. По шкале дистресса оценки родителей в группе детей с клинически значимыми проблемами со сном были выше, чем у родителей из контрольной группы. Столкнувшись с гипотетическими примерами проблем с детским сном, и матери, и отцы детей с проблемами сна чаще, чем родители детей без проблем со сном, интерпретировали ночные требования детей как признак дискомфорта и считали уместным успокаивающий подход. Из-за гипотетического характера инструмента ISVIS мы не можем делать какие-либо заявления о реальном взаимодействии родителей и детей в ночное время. Наши результаты согласуются с предыдущими исследованиями, в которых родители детей с проблемами сна, в частности, склонны использовать более успокаивающие формы поведения перед сном и испытывают трудности с установлением границ родительского поведения. Дополнительный результат анализа гендерных различий родителей, который показал, что более низкий уровень отцовского дистресса, но более высокие показатели отцовского ограничения были статистически связаны с группой клинически значимых проблем со сном, можно рассматривать как часть расхождения между представлениями матери и отца о том, как реагировать на проблемы со сном у их детей. Это расхождение между родительскими когнициями может проявляться в амбивалентном поведении, поддерживающем проблемы со сном у детей.

Важный вывод, сделанный в ходе настоящего исследования, касается роли отца. Как и предполагалось в обсервационном исследовании, отцовские когниции оказались независимыми от материнских, и эти различия становятся более очевидными в случае клинически значимых проблем со сном у детей. Эти результаты подчеркивают необходимость дальнейшего включения отцов в исследования развития и клинического сна. Поскольку большинство вмешательств в сон основано на поведенческих советах и угасании родительского участия в течение ночи, эти поведенческие подходы оставляют без внимания когнитивный компонент в контексте реализации практических советов, поэтому будущие исследования, а также разработка вмешательств в сон должны быть сосредоточены на аспекте родительских когниций и включать их.

Ограничения

Во-первых, оценка сна детей и родителей основывалась исключительно на субъективном родительском отчете, что могло привести к предвзятости. Для устранения этого недостатка в будущие исследования следует включать дополнительные объективные показатели, такие как актиграфия. Еще одним ограничивающим фактором является то, что сон детей оценивался по опроснику CSHQ, в котором задавались вопросы о проблемах в течение предшествующей недели, а в опроснике PSQI - о качестве сна родителей в течение последних 4 недель. Это несоответствие может снизить значимость результатов. В-третьих, хотя семьи были набраны в неклинических условиях, дополнительным ограничением является специфика выборки, которая состояла в основном из высокообразованных семей с обоими работающими родителями. Что касается метода выборки в данном исследовании, то дополнительным ограничением может быть то, что использование спортивных ассоциаций в качестве места выборки могло привести к тому, что большинство родителей, не впервые принимающих участие в исследовании, могли иметь иное восприятие своего ребенка и собственного сна. Это потенциальное различие уже было оценено в исследовании дневника сна с участием 111 родителей, и результаты показали, что особенно опытные матери 6-месячных младенцев считают, что качество сна у них хуже, чем у тех, кто впервые вышел в свет. Интересно, что эта связь не была обнаружена у отцов. Таким образом, будущие исследования должны быть направлены на изучение потенциальных различий между родителями, впервые ставшими родителями, и родителями с опытом. Кроме того, требование участия обоих родителей могло привести к смещению выборки в сторону семей, в которых отцы принимают активное участие в воспитании детей и, следовательно, охотнее принимают участие в исследовании. Кроме того, возможно остаточное сдерживание из-за других факторов ребенка, которые мы не учитывали, таких как темперамент, и мы не исследовали и не контролировали другие психологические факторы родителей, такие как депрессия или общее психическое здоровье, которые могут влиять на родительский и детский сон, а также на дополнительные результаты - эмоциональную компетентность и установки, связанные со сном младенца. Как уже упоминалось, в контексте проблем со сном у детей можно предположить взаимозависимость детских и родительских переменных, и эта связь между матерью и отцом может быть подвержена влиянию другого родителя. Что касается данного анализа, то дополнительным ограничением исследования является отсутствие контроля за возможным модерирующим влиянием родительских пар на итоговые переменные. Например, на ассоциации между проблемами детского сна и восприятием отцами детского сна или регуляции эмоций могут влиять материнские факторы, такие как регуляция эмоций. На результаты нашего исследования могли повлиять и другие транзакционные переменные, такие как родительская нагрузка, удовлетворенность отношениями, а также жизненные заботы. Будущие исследования могут помочь повысить осведомленность и улучшить понимание семейных влияний на детский сон путем включения моделей, контролирующих переменные результата другого родителя.

В целом, мы решили опубликовать только результаты анализов, не нарушающих статистические требования, и представили результаты с поправкой на множественное тестирование (Бонферрони), а также более консервативные непараметрические результаты, чтобы описать потенциальные меры для будущих исследований. Однако результаты, не соответствующие строгим статистическим тестам, следует рассматривать и интерпретировать с осторожностью. Еще одна проблема заключается в том, что мы использовали перекрестный дизайн, что ограничивает интерпретацию причинно-следственных связей. Несмотря на эти ограничения, данное исследование является одним из первых, проведенных в западных промышленно развитых странах и направленных на выявление специфических различий в том, как регулирование эмоций и когнитивные установки матерей и отцов в отношении проблем со сном влияют на сон их детей. Кроме того, мы перевели инструмент ISVIS на немецкий язык в соответствии с методом обратного перевода и, следовательно, его можно использовать для будущих исследований, касающихся познания, связанного со сном, у детей в немецкоязычных регионах. Несмотря на это, дальнейшие процессы валидации инструмента ISVIS все еще открыты для дальнейших исследований. Кроме того, семьи, принявшие участие в исследовании, хорошо представляют среднюю популяцию по сравнению с официальной статистикой Германии: в 2020 году средний возраст вступления в родительские права составлял 31,5 года для матерей и 34,6 года для отцов, что соответствует возрасту 35,5 лет для матерей и 38 лет для отцов, когда их детям в исследуемой популяции исполнится почти 3 года.

Заключение

Настоящее исследование подтверждает предположение о том, что проблемы со сном у детей негативно влияют на качество сна и регуляцию эмоций у матерей и отцов. В данной выборке качество сна отцов было лучше, чем у матерей, в семьях с младшими и старшими детьми, отцовская регуляция эмоций кажется немного лучше в возрастной группе детей младше 26 месяцев. Что касается когниций, связанных со сном, особенно в случае проблем с детским сном, матери склонны интерпретировать ночные требования ребенка как чувство дистресса. Полученные данные свидетельствуют о том, что важно оказывать постоянную поддержку обоим родителям для улучшения качества их сна и повышения компетентности в области регуляции эмоций, и особенно матерям - в установлении ограничений в контексте ночных требований ребенка. Что касается практических последствий, результаты свидетельствуют о различиях между когнитивными установками матерей и отцов в отношении сна их детей. Поэтому программы профилактики и вмешательства в проблемы детского сна должны быть более чувствительными и включать обоих родителей. Более того, психообразование в отношении сна и его положительных и отрицательных последствий как среди матерей, так и среди отцов может обеспечить более быстрое распознавание и лучшую возможность для успешного лечения нарушений сна и, следовательно, предотвратить хронизацию и потенциальные психопатологические последствия для детей и их семей.

Этические принципы

Авторы подтверждают, что соблюдали этические принципы при подготовке данной работы. В соответствии с этими принципами от участников было получено информированное согласие. Кроме того, в целях соблюдения этических норм и уважения прав человека и животных для обеспечения конфиденциальности участников и их данных, участники не могут быть идентифицированы в представленных результатах или из открытых оригинальных архивных данных.

Перевод Анастасия Степанова

Оригинал

Изображение ru.freepik.com

Другие статьи по этой теме

Рождение нашей третьей принцессы

Рассказ о родах в Туле от Юлии

Долгожданное счастье для Ольги

Рассказ прислала Ольга

5 способов научить детей думать самостоятельно

Перевод Анастасия Степанова

Игры в одиночестве важны для детей - вот почему

Перевод Анастасия Степанова

8 маленьких способов побудить ребенка высказывать свое мнение

Перевод Анастасия Степанова

ВИЧ или СПИД: В чем разница?

Перевод Анастасия Степанова

6 видов издевательств, с которыми может столкнуться ваш ребенок

Перевод Анастасия Степанова

Подростковый бунт: уже не тот, что раньше

Перевод Анастасия Степанова

Являетесь ли вы невовлеченным родителем? Что нужно знать о вредном стиле воспитания

Перевод Анастасия Степанова

То, как отцы справляются с конфликтами, оказывает огромное влияние на их детей

Перевод Анастасия Степанова