Если вы тревожный родитель, возможно, причина скрывается в этом…

01.12.2022

Когда родился ваш первый ребенок, была ли у вас сильная тревога разлуки? Если бы вы оставили ребенка с няней или с вашими родителями, последовали бы часы безутешного плача? Знайте, это вредно для ментального здоровья вашего ребенка, так как у детей, которые не могут перестать плакать после ухода своих матерей, возникают проблемы с развитием здоровых отношений в будущем.

Вы часто наблюдаете, как другие мамы передают улыбающихся младенцев няням, родственникам и друзьям, и чувствуете себя виноватыми? Автор статьи, Джеки Эрнст (Jackie Ernst) ощущала то же самое, каждый раз она думала, что она делала что-то не так. Джеки словно передавала тревогу, которую испытывал, находясь в разлуке со своей дочерью, своему ребенку.
Однажды она открыла свой компьютер и начала читать о теории привязанности. Доказательства были неоспоримы: она растила неуверенного в себе ребенка.

Примерно в 15 месяцев её дочь начала понимать, что время с бабушкой равняется неограниченному количеству печенья и мультиков, и, казалось, ребенка не заботит то, что мама работает. Когда девочка пошла в детский сад в возрасте 2 лет, Джеки была той, для кого это время оказалось трудным.
Единственный известный ей способ понять это поведение - через призму «воспитания привязанности» (attachment parenting), которое пронизывало семьи от Бруклина (Brooklyn) до пригорода Канзас-Сити (Kansas City), штат Миссури (Missouri).
Теория привязанности была впервые разработана в Европе после Второй мировой войны британским психоаналитиком Джоном Боулби (John Bowlby), которого вдохновили модели привязанности гусей. Он работал с французским психологом Рене Шпицем (Rene Spitz) над маломасштабными исследовательскими проектами с участием детей в домах интернатах и больницах. Это были 1950-е годы, когда большинство мам оставались дома со своими детьми, поэтому особого интереса к этой работе не было.
Но по мере того, как вспыхивали женские освободительные движения, росли и опасения по поводу краха патриархального общества. Опасения по поводу того, что женщины присоединятся к рабочей силе и вытеснят влиятельных мужчин, маскировались под опасения потери семейных ценностей и подвергания риску благополучие детей. Интерес к теории привязанности резко возрос. Что случилось с младенцами, которые были лишены материнской ласки и любви из-за того, что их матери эгоистично проводили время на работе?

Боулби обратился за ответами к восточноевропейским сиротам. Эти дети провели свои первые годы в плохих условиях и были спасены богатыми жителями запада, которые стремились восполнить эмоциональный дефицит детей и исправить их задержки в развитии. Конечно, параллели между сиротами и американскими малышами в детском саду невелики, но нет иного способа проверить последствия нарушения связи между воспитателем и ребенком, поэтому Боулби опирался на эти исследования, чтобы сделать вывод, что матери необходимо быть рядом с ребенком. «Вся эта тенденция с работающими женщинами, трудящимися на благо общества... это так смехотворно и неправильно. Я не думаю, что это разумная идея. Я имею в виду, что женщины ходят на работу и создают какие-то бесполезные приспособления, которые не имеют особой социальной ценности, а за детьми присматривают совершенно чужие люди, незнакомцы», - так выразился Боулби в 1989 году в беседе с психологом Робертом Кареном (Robert Karen), как сообщила Маргарет Тэлбот (Margaret Talbot) из New York Times в 1998 году.

У Сары Нолан (Sara Nolan), бруклинской супермамы, у которой 4 ребенка, есть ответ на этот вопрос: «Ах, теория привязанности это просто еще одна страшилка для мамочек, чтобы осудить за их выбор. С точки зрения культуры мы, американцы с патриархальными псевдосемейными ценностями, лучше всего умеем заставлять матерей чувствовать себя неполноценными и опасными для их собственного ребенка. Нет!»

Что мы вообще имеем в виду, когда говорим о привязанности? Ношение ребенка? Грудное вскармливание?

«Может ли теория привязанности объяснить все наши взаимоотношения?» - спросила Бетани Солтман (Bethany Saltman) в статье журнала New York Magazine за 2016 год, написав: «В основе системы привязанности лежит примитивный вид вызова и отклика, который поддерживает жизнь вида». Но разве это не то, что мы все делаем, чтобы наши дети оставались в живых, даже те из нас, кто работает вне дома и использует био добавки и молочные смеси?
В 1978 году Мэри Эйнсворт (Mary Ainsworth) разработала эксперименты «странная ситуация» (the “strange situation” experiments), которые, пожалуй, являются наиболее известными исследованиями, подтверждающими теорию привязанности. Эйнсворт изучала реакции годовалых детей во время временных отъездов и воссоединений со своими матерями - например, огорчение или безразличие, когда мама выходит из комнаты, - и пришла к выводу, что эти реакции дают представление об уровне привязанности ребенка, так как большинство годовалых детей (а также 2-, 3- и 4-летних) имеют последовательные, рациональные реакции на жизненные события. Однако, Эйнсворт не учитывает детали, которые часто определяют поведение малыша. Хорошо ли ребенок спал прошлой ночью? Был ли они голоден?
Итак, вывод номер один – большинство исследований, из которых вытекает теория привязанности, а позже и «Воспитание привязанностью» Уильяма Сирса (William Sears’ “attachment parenting”), ошибочны.
Неадекватные исследования вряд ли являются редкостью в прибыльном мире родительских знаний, и экономист Эмили Остер (Emily Oster) рассматривает эту проблему в своей новой книге «Cribsheet: A Data-Driven Guide to Better, More Relaxed Parenting, from Birth to Preschool». Остер анализирует существующие данные, чтобы оценить часто противоречивые теории и советы, появляющиеся в наших лентах социальных сетей.
Когда её спросили конкретно о теории привязанности, Остер сказала: «Я думаю, что проводить параллели между счастливым и любимым ребенком и брошенным ребенком в жестоком сиротском приюте на долгие годы без человеческого контакта - это неверное решение».
Мелинда Эллисон (Melinda Allison), воспитывающая двоих детей в Бруклине, провела восемь месяцев, занимаясь со своим сыном «терапией привязанности». Эллисон описывает возвращение к работе через шесть недель после рождения ее сына как «одно из самых больших сожалений в её жизни», но также признает, что «терапия привязанности» не принесла большой пользы. Сама терапия состояла из разговоров, в то время как она и ее сын играли. Эллисон говорит, что было приятно провести время со своим сыном, но признает: «Я не думаю, что присутствовала на 100%, потому что чувствовала себя плохо из-за своего неудачного выбора карьеры…»
Как и многие матери, Эллисон начала читать о развитии ребенка и «лучших» методах воспитания еще до того, как забеременела. Она потратила месяцы на подготовку к появлению своего первого ребенка, превратив свой дом в уютное, любящее пространство. И все же она чувствует, словно что-то делает не так.
Бруклинская мама Амбика Самартья-Ховард (Ambika Samarthya-Howard ) также столкнулась с сильными эмоциями, связанными с привязанностью. Ее собственные нездоровые отношения с родителями повлияли на все аспекты ее жизни: “У меня в приоритете установление более надежной привязанности с моим сыном. Я действительно составляю распорядок дня, особенно в том, что касается воспитания и работы, поэтому мой ребенок всегда знает, где я нахожусь. Я помню, как в детстве чувствовала себя брошенной, и я никогда не позволю моему ребенку пережить это. Я хочу, чтобы он всегда чувствовал себя в безопасности там, где я нахожусь, как физически, так и эмоционально”.

Психолог и профессор Нью-Йоркского университета Картик Гунния (Karthik Gunnia), доктор психологии, предлагает некоторое представление о том, как мы могли бы подойти к проблеме привязанности более здоровым образом. Ганния признает, что важно с ранних лет установить между воспитателем и ребенком здоровые отношения, которые в будущем помогут ребенку развить «адекватные взгляды на себя, других и мир». Гунния говорит: «Я думаю, что проблема может заключаться в переоценке того, что необходимо для развития «здоровой» привязанности. В психологии есть понятие, называемое «достаточно хорошим» воспитанием... По сути, быть здесь и сейчас, готовность выслушать, понимать эмоции – это основные потребности, которым нужно следовать, не стремясь совершенству».

Данные, собранные в 2017 году The Economist, показывают, что родители начали проводить со своими детьми в 2 раза больше времени, чем 50 лет назад. Действительно, сейчас у нас, как правило, семьи поменьше, что позволяет родителям не только проводить гораздо больше времени со своими детьми, но и баловать их игрушками, расширять их кругозор и вкусовые предпочтения.
Если вы все еще беспокоитесь, то следует помнить о некоторых основных принципах, которые гарантируют, что мы создадим здоровые отношения с нашими детьми. Совет Гуннии заключается в следующем: чтобы создать безопасную и стабильную базу, прислушивайтесь к основным потребностям ваших детей. «Это требует присутствия в прямом и переносном смысле (например, не отвлекаться постоянно на телефон)», - напоминает Гунния. Затем она указывает на важность таких качеств, как: доброта, сострадательность и понимание.

По её словам, также крайне важно предоставить детям «пространство для исследования, совершения ошибок и самостоятельного обучения … Когда ребенок уходит от воспитателя, он/она исследует мир, но время от времени они будут оглядываться назад, чтобы убедиться, находится ли воспитатель рядом, если будет необходима помощь».

Звучит довольно инстинктивно, не так ли? Вам не нужно зацикливаться на том, как часто плачут ваши капризные малыши, вам просто нужно быть любящими и настоящими. И вам, конечно, не нужно ругать или ненавидеть себя за то, что вы работаете.

Перевод Елена Толстоухова

Оригинал

Изображение от stefamerpik на Freepik

Другие статьи по этой теме